Армена Григоряна, лидера культовой группы «Крематорий», накануне Нового Года посетила светлая мысль: он решил взглянуть на бурлящую вокруг жизнь и на собственное отражение в зеркале другими глазами. Вернее, глазами преступно трезвого человека – не пьющего (ни капли!) огненной воды, текилы, виски, коньяка, пива, красного вина, белого вина, и позволяющего себе лишь пару-другую легких пшиков колониальной воды на некоторые части своего слегка раздобревшего лидерского тела.
Не дожидаясь появления на голубом экране сурового Президента со словами наисуровейшего поздравления уже с середины декабря назюзюкавшейся по самые сугробы стране, Армен выкатил из гаража свою тачку, усадил в нее дражайшую подругу Дарью Михайловну и покатил себе по местам боевой «крематорской» славы. Ах, какие славные елки светились на Ленинградке, да на Маяковской, да на Садово-Кудринской, да на Тверской! Ах, какие синюшные и ядрено-красные физиономии заглядывали в григоряновский автомобиль и шевелили плохо слушающимися губами, отправляя Армену неформальные (но искренние) русские поздравления и пожелания!
«Хорошо начинать жить сначала и не с понедельника!» – изрек шеф «Крематория» и от избытка нахлынувших чувств решил подвезти до флэта, т.е. до новогодней хаты с розовыми слонами на потолке двух симпатичных девушек. «Ой! – пискнули симпатяшки. – Неужели ..?». «Иногда позволяю себе вот так, по-простому, по-нашему», – скромно скосил глаза сеньор-крематор Григорян и подарил пассажиркам один из бесчисленных «крематорских» альбомов, томящихся на всякий экстренный случай в «бардачке»…
Почти на середине Никитской улицы стоял забуксовавший троллейбус, траурно уронив обесточенные рога на горы снега. У троллейбуса топтался в миноре образцовый мент, пытающийся сообразить, как же сдвинуть эту дохлую дурынду с места… Богатое воображение Григоряна тут же превратило обездвиженную машину в застывшего на шоссе старого лося. Почему-то вспомнились милые дельфины, которыми так любили закусывать кактусовую водку его друзья-перуанцы. И в тот же миг Армен почувствовал себя одновременно певцом, гитаристом, лидером, Черной Шляпой, экологом, гринписовцем, гаишником и правой рукой господина С. Шойгу, министра по чрезвычайным ситуациям.
«Толкай, дядя!» – заорал, вываливаясь из машины Григорян, и случайно точно попал в ноту. Мент ожил, расцвел и… Подтянулся еще один мент, потом еще… Они множились и толкали, множились и толкали, куранты уже не звонили, а хулигански передразнивали чоканье бокалов, Дарья Михайловна отчаянно просилась домой к телевизору и горячему чайнику…
Наконец троллейбус дрогнул, рога качнулись, внутри спасенного транспортного средства что-то ожило и заурчало. Действительно, наступил Новый Год…
«Пересведу к чертовой матери новый альбом! На трезвые уши, – вот первое, что сверкнуло в мозгу в полдень 1 января, когда Григорян проснулся в квартире у себя на Флотской. – Чего ж это все тело-то так ноет? Я ж не пил, ни с кем не дрался… Может, все приснилось? И лось, и мент, и дельфины с рогами?» Но на тумбочке рядом с кроватью лежали чудовищно грязные перчатки, в которых Сергеич эвакуировал из снежного заноса бестолковый троллейбус. А на стуле пылился бронежилет, подаренный на день рождения одним знакомым полковником.
